Репрессии в СССР - главные новости

твит во ссылкой на документы о массовой депортации немцев из послевоенной Польши. «Архивные материалы проливают свет на массовое насилие поляков в отношении немецкого гражданского населения», — напоминает представительство государства-правопреемника СССР в тот самый день, когда в Варшаве вспоминают о трагедии советского вторжения — словно циничный насильник, заявляющий, что жертва-де и сама была не без греха.

«Николай Вавилов: ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода» (выходит в марте в издательстве Альпина Паблишер), непосредственной причиной разгрома было желание «лучшего друга советских колхозников» найти козлов отпущения, чтобы прикрыть собственные провалы: катастрофическая сталинская коллективизация привела к массовому голоду в СССР начала 1930-х. Именно тогда началась изматывающая травля Вавилова и его коллег, которая для большинства из них закончилась расстрелом или гибелью в заключении.

Открытие мемориального комплекса. Сандармох.

Siperia opettaa, «Сибирь научит», означающая, что по-настоящему освоиться с каким-то делом можно только через трудности; нечто вроде нашего «без труда не вытащишь и рыбку из труда». Финское присловье стало названием книги Юсси Конттинена «Сибирь научит.

Банные чтения – ежегодная научная конференция, которую уже много лет проводит журнал «Новое литературное обозрение». Несколько неожиданное название конференции происходит от Банного переулка в Москве, где некогда располагалась редакция журнала.

«Советская эпоха в мемуарах, дневниках, снах. Опыт чтения» (выходит в издательстве Новое литературное обозрение).

– Попытки переработать травмирующий опыт в виде комиксов явление нередкое, достаточно вспомнить знаменитый «Маус» Арта Шпигельмана, рассказывающий про Освенцим. «ВЫ-ЖИВШИЕ.

«О команде Сталина: годы опасной жизни в советской политике» (вышла в ИД Института Гайдара). В главе «Стареющий вождь», отрывок из которой мы публикуем с любезного разрешения издательства, Фицпатрик показывает, как в последние годы жизни Сталин отчаянно цеплялся за уходящую власть, теряя работоспособность и совершая все больше ошибок.Книга, посвященная ближайшему окружению Сталина, опровергает представление о его сподвижниках как «сброде тонкошеих вождей» – когорте безликих раболепных царедворцев, лишенных какой-либо самостоятельности и политической воли.

Vernichtungslager, лагеря уничтожения, специально предназначенные для массового истребления людей, такие как Хелмно, Треблинка или Собибор – ничего подобного в СССР не было (и в Рейхе «лагеря смерти» появились только с началом Второй мировой войны и Холокоста). Но как обстояло дело с «обычными» концлагерями, в которых умерщвление заключенных не было заявлено как официальная цель?Начнем с численности лагерного населения: в целом через ГУЛаг между 1934 и 1953 годами прошло 18–19 млн человек; в немецких концлагерях в 1935 году содержалось четыре тысячи заключенных, а в 1939 году это число достигло 30 тысяч.

Многие исследователи психоистории Сталина считают, что он страдал паранойей и другими психическими расстройствами. Исследователи расходятся в причинах болезненной подозрительности вождя.

«Конституция 1934 года и массовая политическая культура сталинизма» (выходит в издательстве Новое литературное обозрение). В отрывке, который мы выбрали для публикации с любезного разрешения издательства, описан феномен, который, по признанию автора книги, до сих пор не истолкован и не объяснен в историографии: массовое неприятие советским обществом демократических принципов сталинской «священной» конституции.

«Хождение по руинам» (готовится к печати в издательстве Нестор-история) относится к редкому в наши дни жанру сельского очерка: это документальное повествование о трех сельских районах России, расположенных в Ярославской, Самарской и Псковской областях.Автор книги (в свое время – специальный корреспондент газеты «Сельская жизнь») в течение многих лет наблюдал повседневную жизнь (точнее сказать, борьбу за выживание) в советской (а потом и постсоветской) сельской глубинке, пытаясь в лучших традициях советской «деревенской прозы» 1960-х – 1990-х годов осмыслить уничтожение и умирание русской деревни в XX столетии.В поисках истоков катастрофы автор обращается к эпохе коллективизации, чтобы найти там ответ на вопрос: почему большевистская атака

«Голодная степь: голод, насилие и создание советского Казахстана» (только что вышла в издательстве Новое литературное обозрение) – толкует невеселый топоним расширительно: как символ трагедии, величайшей гуманитарной катастрофы в новейшей истории Центральной Азии.Голод в Казахстане 1931–1933 годов стал результатом варварской коллективизации – по сути, настоящего террора, который советское государство развязало против собственных граждан. Конечно, страдал не один Казахстан – массовый голод охватил в эти годы и другие регионы СССР.

приговорен Петрозаводским городским судом к трем с половиной годам колонии строгого режима по делу о насильственных действиях сексуального характера в отношении приемной дочери. По статьям о развратных действиях, изготовлении порнографии и хранении оружия Дмитриев оправдан.